Проектам освоения лесных ресурсов предшествуют лесоустроительные работы, но в крае этот принцип не соблюдается
Наш регион — лидер по заявленным инвестиционным проектам в области освоения леса. Каждый из них обещает сотни миллионов рублей поступлений в бюджеты всех уровней, тысячи новых рабочих мест, возрождение угасающей таежной глубинки. А взамен требуют лишь одного — доступа к лесным ресурсам. Причем едва ли не каждый второй инвестор просит не менее миллиона кубометров заготовки леса ежегодно.
Казалось бы, в чем проблема? Лес, вот он, растет, невзирая на кризисы и застои. Любой справочник сообщит, что каждое восьмое дерево России растет у нас, по обе стороны Енисея и Ангары.
Где не ступала нога таксатора
Считается, что действующая расчетная лесосека, то есть возможность заготавливать древесину без ущерба для окружающей среды, составляет более 70 миллионов кубометров в год. Вытекает резонный вывод: к тем 10-12 миллионам кубометров ежегодной вывозки, что обеспечивает лесная отрасль края, прибавить еще пяток-другой миллионов кубов — это сущие пустяки на фоне потенциальных возможностей.
— К цифрам по расчетной лесосеке надо относиться крайне осторожно, — говорит директор филиала ФГУП «Рослесинфорг» «Востсиблеспроект» Виктор Скудин. — Подавляющая часть спелого и товарного леса сосредоточена в зоне транспортной недоступности, и никакая экономика не выдержит расходов по ее заготовке и доставке.
Но это одна сторона медали. Есть и другая, более существенная — недостоверность имеющейся информации о состоянии лесного фонда. Да, было время, когда в крае заготавливалось в два раза больше древесины. Зато опережающими темпами поставлялась информация о лесных ресурсах, их товарном состоянии, доступности и пригодности для того или иного способа переработки.
Теперь этого нет. Едва ли не седьмая часть лесного фонда в крае считается изученной, имея о себе объективные данные. Действительно, по существующим нормам каждые 10-15 лет необходимо проводить лесоустройство и таксацию (оценку) лесничеств. В прежние годы эти стандарты худо-бедно соблюдались, и лесопользователь (тогда это были леспромхозы) мог по документам лесхоза найти нужную делянку для выполнения очередного годового или квартального плана. Сейчас все не так.
— Скажем, в Енисейском районе, где помимо действующих лесопильных комбинатов планируется построить целлюлозное производство и еще один лесозавод, в прилегающих к нему лесничествах лесоустроительные работы проводились 10-17 лет назад, — рассказывает начальник производственного отдела «Востсиблеспроекта» Владимир Олешкевич. — За это время там многое изменилось, ни один сезон не обходился без крупных лесных пожаров, без нападения насекомых-вредителей, безжалостно уничтожающих сырьевую базу.
Не от хорошей жизни Новоенисейский ЛХК большую часть из миллиона кубов, необходимых ему для производства экспортных пиломатериалов, завозит из Кежемского и Богучанского районов, где плечо вывозки леса из таежных делян давно ушло за сотню верст. И какие запасы есть в реальности в Приангарье, никто вам точно не скажет.
В большинство лесничеств Богучанского района нога таксатора не ступала где 14 (Чунское), где 15 (Гремучинское, Хребтовское), а где и 16 лет (Невонское). А ведь лесной фонд района сильно прорежен еще с советских времен, он всегда был лидером по заготовке леса, а даром это не проходит.
Прожектерский оптимизм
В правоту этих слов охотно веришь, когда пролетаешь над Приангарьем. Сплошные проплешины вырубок явно преобладают над нетронутой тайгой.
Непонятно, на что рассчитывают инвесторы, устремившиеся на Кежму, где, кстати говоря, весь лес находится в долгосрочной аренде. Половина заготовленной древесины уходит в Иркутскую область: до Усть-Илимска с его прожорливым лесопромышленным комплексом куда ближе, чем до ближайшей станции Красноярской железной дороги. К тому же минимум десять миллионов кубометров оставленного на корню леса через год-полтора покроется толстым слоем воды рукотворного Богучанского моря.
Наконец, нелишне напомнить, что пять лет назад там бушевали страшные пожары, в Приангарье от огня пострадали сотни тысяч гектаров леса, в основном в лесопромышленной зоне.
Не лучше обстоят дела и на юге края, где тоже полтора десятка лет никто не вел никаких лесоустроительных работ, хотя там тайга со сложным рельефом, труднодоступна, потому и требует более детального изучения.
Но самое плотное насыщение лесообработкой наблюдается в центральных районах. Еще строящийся Енисейский фанерный завод и ждущий китайские доллары Красноярский ЦБК обозначают свои потребности по сырью не менее миллиона кубов древесины в год. Нелишне напомнить, что именно дефицит доступного сырья стал главной причиной банкротства ЦБК. И не только его. На глазах угасает без сырья Красноярский ДОК — единственный производитель древесностружечных плит в крае. При этом для выделения сырьевой базы фанерного комбината пришлось выдавить из тайги массу лесозаготовительных карликов. Но самое удивительное, что и в центральных, доступных районах леса не было лесоустройства по два десятка лет. Что в них творится, чем на деле располагаем, вразумительно и честно никто не скажет, а вот приворовывать при отсутствии достоверной информации весьма удобно.
Тут как перед битвой — впереди всегда идет разведка. Причем для достоверной оценки лесных ресурсов мало сфотографировать лесной массив с самолета или спутника. Только опытный таксатор способен сделать выводы о запасах и качестве древесины на каждом гектаре, что позволяет принимать оптимальное решение по технологии заготовки и направлению глубокой переработки древесины.
Конечно, много знаешь — меньше спишь, куда спокойнее оставаться в плену мифов о безразмерных запасах древесины и бескрайней сибирской тайге. Но местные жители, лесоводы и лесозаготовители лучше знают положение, пытаются объяснить и кое-где противостоять прожектерским планам.
Аргумент в борьбе со слухами
Не случайно генеральный директор ОАО «Ангара Пейпа» Михаил Азанов, строитель лесохимического комплекса, во время совещания в администрации Енисейского района заявил, что основной задачей считает опровержение слухов о недостатке лесосырьевой базы.
Против молвы есть железный аргумент — точная информация. Правда, у чиновников есть и свои козыри. Так, много надежд связывается с пуском моста через Ангару в районе села Ярки. Мол, откроется беспрепятственный путь для лесных грузов правобережья, а там и до Эвенкии рукой подать.
— С количеством и качеством лесных ресурсов Эвенкии тоже далеко не все ясно, — поясняет Владимир Олешкевич. — В Эвенкийском лесничестве последняя инвентаризация по космическим материалам проводилась в 1990 году, а в Байкитском лесничестве есть участки, где с 1987 года не поступало свежей информации.
— Ситуация с оценкой лесных ресурсов резко ухудшилась в последние годы, — дополняет коллегу Виктор Скудин. — Неуклонно нарастали объемы лесоустроительных работ. За каждый сезон 2005-2006 годов мы выполняли работы не менее чем на четырех миллионах гектаров леса. Но после того как управление лесным фондом перешло в ведение края, лесоустройство сократилось раз в 20, скатившись до неприлично низких объемов, не соответствующих заявленным планам развития отрасли.
И опять, если верить документам, рожденным в недрах краевого правительства, в рамках ведомственной целевой программы «Развитие деятельности по заготовке и переработке древесины на 2011-2013 годы», на проведение лесоустройства выделено около 40 миллионов рублей — четыре процента от необходимых затрат.
Выходит, придется лесопользователям «врубаться» в тайгу без достоверной информации о лесных ресурсах.
Геннадий МИРОНОВ.
Фото автора
ДУБЫНИН Петр Романович,