Из дневника участницы международной археологической экспедиции «Кызыл — Курагино» сезона 2013 года
В наш век далеко не каждая вылазка из родных пенатов может считаться настоящим путешествием. Банальное лежание на пляже турецкого или египетского отеля с браслетиком «Все включено» на запястье, увы, не способно перевернуть душу.
Ехать стоит туда, куда вы всегда мечтали отправиться, а тематика поездки должна вам быть максимально близка. Очень важно еще, чтобы люди, с которыми вы будете путешествовать, разделяли ваши интересы.
К моей огромной радости, эти пункты на все сто были реализованы во время моего недавнего путешествия в Сибирь, потому и хочу поделиться своими впечатлениями, которые я привезла из самого сердца Азии.
В долине реки Ус
Удельный вес и ценность археологических находок заставили весь мир говорить об этих местах как о кладезе важнейшей информации, способной пролить свет на историю евразийского континента. Именно здесь, в Турано-Уюкской котловине, были раскопаны всемирно известные курганы Аржаан-1 и Аржаан-2, явившие человечеству несметные сокровища скифов и давшие немало ключей для разгадки тайн.
Турано-Уюкская котловина — важнейший центр, где сохранены сотни и тысячи памятников истории, которые отражают начальные формы образования и развития кочевого скотоводства, ставшего основой существования скифов и гуннов, а также всех тюркоязычных народов Евразии.
Стать волонтером проекта, организованного Русским географическим обществом, — большая удача, ведь только нынче сюда поступило более полутора тысяч заявок из всех уголков мира. Заполняя анкету, я понимала: конкуренция будет очень серьезной. Отсутствие профильного образования было, конечно, моей слабой стороной, но опыт работы корреспондентом по страноведческой тематике плюс убедительно составленное мотивационное письмо стали моими козырями.
Итак, я попала на первую (июньскую) смену в лагерь «Ермак», названного в честь казачьего атамана, покорителя Сибири. Лагерь расположился в живописной долине реки Ус на самом юге края. Прикоснуться к древней культуре в мой заезд прибыли полторы сотни человек из России, Украины, Молдовы, Польши, Эстонии, Нидерландов, Чили и других стран.
Ехала я в Сибирь в самом прекрасном расположении духа, предвкушая массу всего интересного, что мне посчастливится увидеть. Лишь одна мысль выбивала из колеи: копать курганы — значит, ковыряться в чьей-то могиле. Перед самым отъездом мне на глаза попалось одно неприятное высказывание: «Археология — научный способ осквернения могил», и на душе было неспокойно.
Но меня распределили в «Ермак», и мы копали исключительно стоянку, место, где обнаружен культурный слой — следы деятельности человека (обломки керамики, неистлевающие вещи, орудия труда, угли). И никаких погребальных сооружений. Они достались ребятам из «Долины Царей».
На раскопе нужна дисциплина
На территории «Ермака» у нас был режим как в старых добрых пионерлагерях: подъем в 6.30, зарядка, затем желающие поморжевать могли окунуться в ледяную воду реки Ус. После завтрака мы отправлялись на раскоп на двух вездеходах.
Одна половина волонтеров проводила раскопки памятника «Сухорослово-5», другая работала в районе поселения «Усть-Иджим». Вместе с нами трудились отряды профессиональных археологов, работающих по контракту с Институтом истории материальной культуры РАН. После двух часов пополудни, когда солнце припекало особенно сильно, мы заканчивали работу, возвращались в лагерь, где нас ждали душ, отличная банька и плотный обед.
К слову, инфраструктура лагеря, как и меню столовой, больше похоже на меню роскошного ресторана с тремя звездами «Мишлен», приятно удивили и впечатлили. На отбивную с ананасами, фаршированный перец и чизкейк в тайге я, признаться, не рассчитывала.
В послеобеденное время у нас традиционно проводились спортивные мероприятия или же лекции от ведущих ученых региона по археологии, этнографии и истории края. Именно они ввели в курс дела ту часть волонтеров, которая не имела специальных теоретических знаний в области археологии и смежных с ней наук, необходимых для эффективной практической работы на раскопе.
Работая на пикете (территория раскопок была поделена на отдельные участки квадратной формы для удобства геодезической съемки) рука об руку с опытнейшими специалистами, мы постепенно постигали премудрости археологии. Научились правильно и аккуратно копать, частично — идентифицировать находку, заносить данные о ней в специальную форму, соблюдать дисциплину и иерархию на раскопе.
Познакомились с основной терминологией и алгоритмом работ. Теперь я знаю, что зубными щетками и прочими деликатными инструментами артефакты обрабатываются в камералке (помещении для технической и лабораторно-кабинетной обработки собранных во время экспедиций материалов).
В нашем случае это была специальная палатка на территории лагеря археологов. Трудились в основном девушки, а посторонним вход в камералку был строго воспрещен. Все как в аптеке. Только вместо пилюль и микстур — кости, черепа, осколки керамики, наконечники стрел. Копали обычными лопатами, снимая сначала дерн, потом нижние слои до самого материка — слоя почвы, располагающегося под культурным слоем и не содержащего остатков деятельности человека.
Когда же обнаруживали артефакт, переходили к тонкой работе. Снимали почву уже мастерками и лезвием ножа. Далее уже кисточками зачищали находку, не сдвигая ее ни на миллиметр, а затем участок вокруг. Это для того, чтобы сфотографировать найденный предмет в его реальном положении в пространстве, которое потом фиксировал геодезист с помощью специального прибора — тахеометра.
Без души здесь нельзя!
Тахеометр лишь недавно заменил археологам бумагу-миллиметровку. Кстати, профессия геодезиста в археологии довольно сложная, но очень интересная. Она позволяет много путешествовать и довольно хорошо оплачивается. Вообще, процесс раскопок очень тонкий. Максимально бережно нужно относиться к бровке, за повреждение которой заказчики работ с копателей даже взимают штраф. А все потому, что зачищенные стенки пикета — это ценнейший источник информации, позволяющий изучить стратиграфию археологического памятника, то есть взаимное расположение культурных слоев относительно друг друга и перекрывающих их природных пород.
Установление расположения имеет критическую важность для датирования находок. Если профиль зачищен правильно, опытный археолог сумеет прочесть по нему всю историю здешних мест. А когда к анализу находок и тех же стратиграфических данных подключатся еще и геофизики, остеологи, палеозоологи и антропологи, мы получим довольно ясную картину. Скажем, как формировался местный ландшафт, какими животными и растениями был заселен, когда здесь появились люди, каковы были формы их деятельности, какие народы и когда сменяли друг друга.
Будет воссоздан их быт — значит, будет пролит свет на их материальную и духовную культуру. Так что археологические раскопки — не банальное ковыряние старинных предметов. Это выполнение громадного комплекса разнообразных работ, при которых археолог должен владеть специальными знаниями и техниками.
К примеру, необходимо знать типы почв и подпочвенных горизонтов. Все они достаточно разнообразны по своей структуре, цвету и плотности, для чего часто требуется проведение их химического или физического анализа. Отсутствие знаний и игнорирование правил раскопок ведут к тотальному разрушению памятников археологии. Воссоздать картину прошлого становится невозможно. Как говорила Маша Никитина, художник с более чем 25-летним стажем, «раскопки без фиксации данных можно смело приравнять к работе черных археологов».
Что же касается профессии художника в археологии, то, несмотря на внедрение новых технологий, которые зачастую даже усложняют работу, человек благодаря наличию образного мышления делает осмысленную реконструкцию, изображая карандашом на бумаге то, что было. Бездушная машина же фиксирует лишь то, что есть. Для компьютера осколок керамики — одна из многих частей античного сосуда. Для истинного ученого — это кусочек кувшина, где наши предки хранили воду, которой поили главу семейства, вернувшегося с охоты.
В археологии без души нельзя! Это я поняла после общения с настоящими профессионалами. Они-то и развеяли мои сомнения относительно «осквернения могил», что можно применить исключительно к «черным археологам». Никогда не забуду, как археолог-легенда с 48-летним стажем Виталий Ковалев рассказывал о своей первой находке:
— Когда мы вскрыли могилу, трупоположение оказалось очень интересным и необычным. Судя по всему, это была молодая девушка. На истлевших за три тысячи лет останках виднелись лапчатые бронзовые подвесочки в форме стилизованного человечка с подвижной головкой, туловищем и тремя лапками. На ней также была бляшечка с орнаментом в виде цветка.
С невероятным энтузиазмом он рассказывал и о том, как группе археологов, куда он входил, пришлось выслушивать обвинения в том, что они — шпионы и предатели, потому что собираются задержать первую промышленную стройку в Минусинске. А все потому, что на месте строительства перчаточной фабрики обнаружилось огромное захоронение. Археологи все же победили тогда бюрократическую советскую машину и раскопали на том месте знаменитый Карасукский могильник с массой ценнейших артефактов.
Тогда за лето их бригада вскрыла более 100 могил. Ночевать приходилось в палатке со всеми скелетами, потому что местное население так и норовило разграбить археологический лагерь. При этом, как заметил Виталий Григорьевич, никаких ночных кошмаров он не видел, несмотря на такое соседство.
Анна КЛОЧКО (Украина)
ДУБЫНИН Петр Романович,