Газета Наш край

Таежные люди еще принимают на свои вьючные плечи тяжкий труд ходить за этим свирепым хищником.

Этот милый, элегантный и роскошно одетый зверек — ужасный и совершенно беззастенчивый, свирепый хищник. Все время, едва ли не каждый день, ему надо когонибудь «схавать», то есть, извините, вытропить, поймать; растерзать и проглотить. Мышку, рябчика или даже глухаркукопалушку, пряча оставшиеся от трапезы куски в укромных местах.

В летнее время, меньше прельщаясь взрослыми особями, игнорируя стронутых с гнезда, притворно волочащих крылья наседок, опустошает от яиц гнезда; более того, лазит в гайно­жилище за беспомощными бельчатами и остается там же отдыхать.

Впрочем, это кровожадное, безнравственного поведения существо в период отсутствия теплокровной добычи или рыбы с удовольствием питается кедровыми орехами, перемалывая прямо со скорлупой, благо, кроме характерных для хищника остросекущих зубов, у него есть таковые для перемалывания растительной пищи. А при отсутствии этого корма в неурожайные годы довольствуется черникой, голубикой, даже терпкой черемухой и горько­кислой рябиной, хотя она сильно слабит его желудок.

Очень живучий, пластичный вид. В связи с сокращением числа квалифицированных, профессиональных охотников соболь есть даже под Красноярском, на все четыре стороны, там, где сохранились участки полнозрелого или перестойного хвойного леса. Сохранились, невзирая на присутствие лесничих и совместно с ними действующих, алчущих рубок лесозаготовителей.

Соболи даже имеют нахальство являть свои следы на редко посещаемых дачных участках, совершенно не считаясь с духом Решения от 18.09.2007 года соответствующего комитета законодательного собрания края, который выражал обеспокоенность состоянием численности этих самых темных лапок данного вида. По­видимому, как показала жизнь, обеспокоенность — в ущерб одним пушнозаготовительным компаниям и на пользу другим, более родным для чиновника, инспирировавшим таковую обеспокоенность.

На обширных промысловых территориях в местах повышенной численности соболей наблюдается низкое число глухарей, белок и даже очень плодовитых рябчиков. И такое влияние маленьких хищников вовсе не редкость. Маститые промысловые следопыты в разных местах, и на севере, и на юге края, не сговариваясь, твердят одно и то же: «Они (темные лапки) все съедают! Раньше, когда соболей меньше было, мы щенным лайкам глухариного сытного мяса давать не гнушались, а сейчас для себя, для строганины, добыть птицу — проблема».

Катастрофическое снижение численности белки в подходящих промысловых угодьях связано с плановыми вырубками плодоносящих кедров при научно обоснованной псевдолесохозяйственной деятельности по санкциям директоров и лесничих, про которых все мы знаем, что они давно лес не охраняют. И с удовольствием дают разрешение на вырубку самого ценного для истинного природопользования леса — стаций ценнейших промысловых видов.

Так вот, кроме сведения лесов, снижение численности белки опытнейшие профессионалы и некоторые биологи связывают с неоправданно высокой численностью соболей. А ведь беличий мех столетиями пользовался неизменным спросом на внутреннем и зарубежных рынках. Удивительно легкие и теплые беличьи шубки и муфты да и шапки и здесь и там были вовсе не редкость.

В первую очередь промысел белки (да и соболя) был основой благополучия населения на необъятных территориях. Сейчас заготовки белок совсем малы. И диспропорция между численностью одного и другого вида, возможно, не в пользу экономики жителей районов. А отлучение потребителей шкурок белок от поставок позволило заполнить рынки не нашей продукцией, а продукцией иноземных поставщиков. Эти факторы не единственные из многих результатов нерациональной, невзвешенной политики в области природопользования.

Среди многих следствий — лишение жителей привычной, вековечной хозяйственной деятельности. Такие процессы в лесах, как соотношение численности видов, составляющих основу жизнедеятельности населения, могут регулироваться. Где прежние многолюдные пушные ярмарки в устьях рек, где вагоны беличьих хвостов и другой пушнины?! Где повсеместные факты добычи белки, не требующей высокой квалификации, даже сельскими женщинами и подростками — сотнями шкурок на одного человека?! В связи с этим где возможности прежней занятости за счет очень быстро возобновляющегося биологического ресурса? Где жареные беличьи задки, где дармовой корм для лаек?!

Соболь и белка не любят свежих вырубок, чем чрезвычайно грешит нерациональное хозяйствование, где уничтожаются кормовые и защитные условия. На этих землях такое хозяйствование вместе с проблемами населения придают природопользованию кое­какие колониальные черты. Это когда безоглядно для интересов потомков черпается невозобновляемый ресурс, и в упадке находится развитие вековечного, традиционного природопользования, имеющего ресурсную способность из века в век быть фундаментом жизнедеятельности населения районов, на севере, в средней части края и на юге.

Вместе с проблемами пользования другими возобновляемыми ресурсами люди не могут найти своего места в новой ситуации нерешаемых проблем и создают миграционные потоки: вынуждены либо бежать в сусальной привлекательности ловушки городов, либо деградировать в своих населенных пунктах. И это новый виток проблем еще более сложных свойств и последствий, чем необходимость биологических и экономических исследований в вопросах биологического природопользования, чем необходимость решения пунктиков занятости населения в привычной области хозяйствования.

Таежные люди еще принимают на свои вьючные плечи тяжкий труд ходить за соболем. Поскольку все­таки транспортабельный вид продукции, особенный, пользующийся спросом за рубежом.

Приблизительно треть добываемой пушнины имеет дефекты природного происхождения: темные пятна на мездре с потерей ценного меха. При выделке в этих местах образуются дыры. Известно свойство многих видов: когда особей мало, то они мало болеют, не конкурируют за территорию и кормовую базу, хорошо размножаются. Как только особей становится много, идут отрицательные процессы: драки, болезни...

А то еще более крупные проблемы. Министерство сельского хозяйства РФ издало приказ № 383 от 03.08.2007 года с немыслимо неоправданными требованиями к промыслу соболей и пушнине. И хотя Федеральная антимонопольная служба России отменила часть неоправданных требований этого злополучного приказа, заготовительный рынок внутри страны был обрушен — заготовительные цены упали, десятки тысяч человек в крае, кормящихся от этого промысла, включая членов семей и вспомогательных работников, лишились значительной части и так небольших заработков. Цены упали так низко, что законодательное собрание края приняло решение о дотации за сданных соболей, но лишь охотникам малочисленных народов Севера.

Сейчас цена, вследствие отмены положений приказа, благодаря вмешательству ФАС, судебных органов поднялась, но ситуация для жителей районов длительное время была тяжелой. Ведь небогатые труженики промысла брали кредиты на снаряжение, транспорт.

Наличие этих и многих других проблем ведет к процессу замены высококвалифицированных, профессиональных промысловиков, отобранных самой жизнью, сезонниками, любителями. Это тоже хозяйствующие субъекты, но другого уровня — приезжают в тайгу в отпуск, а часть из них просто состоятельные люди, желающие пострелять в экзотических условиях. Хорошего объема продукции традиционного хозяйствования для нужд общества или экспорта они не дадут.

А проблема нового закона об охоте? Слишком оторван он от реалий удаленных районов и материальных и других возможностей людей и не стимулирует реализацию условий приоритетного природопользования для живущих в глубинке. Для них заниматься традиционным биологическим природопользованием — преодолевать чрезмерно много проблем на подступах к осуществлению хозяйственной деятельности — с расходами, оформлением на пользование угодьями, переоформлением, решением проблем с оружием, разрешениями, лицензиями, комиссиями, поездками для этого.

Надо иметь дорогостоящий специфический набор снаряжения, всяческих приспособлений, специальную одежду, обувь, решить вопрос снабжения продуктами и многое многое. То есть решить вопросы организации обеспечения напряженной системы жизнедеятельности в автономных неблагоприятных условиях. Позаботиться о доставке всего необходимого на дальние угодья в условиях разрушенных транспортных систем местного значения. Многие промысловики и их семьи будут жить весь год на те средства, что будут заработаны за сезон в три месяца.

В межсезонный период починить или нелегально построить избушку, ибо легально лес в месте строительства лесничий не выпишет: потому как другое ведомство интересы промысловиков­арендаторов не учитывает. Из­за того что интересы рационального природопользования разбросаны по разным ведомствам и службам, как раз и возникают проблемы. И всякое преодоление требует: плати, плати, плати! И все с соболиной шерстинки, которая только за рубежом ценится во много раз дороже. Слишком тяжело даются эти самые соболиные лапки.

Последний из известных профессиональных охотников Андрей Хрущев погиб на длинном пути в 170 км от угодий в глубине Восточного Саяна до родной деревни. На этот путь уходит до двенадцати дней, без дорог и троп, и он опасен.

Охотник любил шутить на ходу, обгоняя идущего впереди такого же, как сам: «Смертник вы, Николаич, близко к промоине лыжню мнете».

Не пришел в избушку соседей в оговоренное время. Поторопились, пошли навстречу, нашли след: оборвался у промоины. Он поднимал с женой двоих детей с помощью своего дела. А других дел теперь во многих деревнях и нет. Чем еще на жизнь зарабатывать? Так и ходят они едва ли не по всему краю. В избушке ночуют, а иногда под кедром. Далеко не худшие люди России.

В городах транспортные системы выверяются, миллиарды в них вкладываются. А в удаленных районах? Раньше тайга и тундра жили насыщенной жизнью, испещрены были специфическими транспортными путями.

Неужели рациональная хозяйственная политика состоит в том, чтобы всех переселить в города? Это что, стратегический замысел такой? Стратегов в нашей жизни — всех переселить в Красноярск и Москву? Уже заметно, что несет такой подход. А может быть, это неумение организационных структур общества распорядиться трудовыми и земельными ресурсами?

Женам надо заработок из дальних далей нести — они детей растят. И для детей работать надо. Но тучи чиновников всех мастей и уровней денно и нощно заняты думой о том, как вытащить последнюю денежку из кармана тех, кто пытается выжить с лопаты, ягодки, соболиной шерстинки. В виде обрушения и повышения цен, в виде платежей, проплат и оформлений, переоформлений, наценок, увеличения тарифов; сборов, пени, госпошлин, лицензий, процентов, налогов, платы за аренду... И в конечном итоге вся сумма усилий тьмы государственных мужей несет благополучие с огромными «зряплатами» не тем, кто ковыряет лопатой землю у обветшалой избушки или мнет лыжню на соболином путике. Каким же особям? Кому и пятой яхты мало, тому, кто оформляет в собственность двадцать пять участков, не соток — гектаров. Для кого «зряплата» в миллиарды долларов — это как спорт в соревновании таких же миллиардеров, у кого их больше. Тем гражданам, но не своей страны, а мира, кому дороже интересы тех, других стран, где лежат валютные счета, недвижимость.

И зарастают дурниной луга, и вырубаются без меры леса, и зарастает оставленная людьми земля, и рыба в сотнях многокилометровых озер превращается в ил, в ничто, и молодые люди бросают свои селения, бегут кто в города, кто в Штаты.

Ходят еще те оставшиеся, кто душой и делом привязан к тайге и тундре. На кого точно могут надеяться на своей вьючной тропе — на такого же, как сам, на свои руки; на крепость весла на шеверах, на камусные лыжи на подъемах, а больше на свою собачку, что ломает зубы, выгрызая соболя из дупла валежины, или закапывает себя в каменистых курумах; что сбивает в кровь запястья лап и запаляется в упряжке нарты. А подыхая, перед самым последним вздохом, хвостом виляет, желая отдать в последний раз дань любви к хозяину.

Хорошую лайку, работающую по соболю, всегда было найти трудно. Ювелирная работа. Все самое лучшее в жизни встречается реже. Раньше на местах, в деревнях, чаще встречались способные к промыслу лайки. Таежников было много, знания и навыки, приемы передавались по семейной стезе. Ох, сложные это дела — жить и работать в тайге. Лучшие лайки велись в именных гнездах, отбор велся поколениями. Сейчас такая работа все больше в крупных центрах.

Самая сложная работа на соболином промысле, нужен максимальный природный дар всего: и обоняния, и зрения, и слуха; ум, вязкость и терпение; смекалистость. Соболь выходит кормиться с рассветом, бывает и до рассвета в лунную ночь. Встретится след — а он уже несвежий. Солнечную погоду не жалует, ему охотиться труднее, когда снежок идет, он любит. До окончания падения снежка торопится добыть что­либо. Любит, чтобы его следы закрыло. С пухлячком снежком свой путь делать любит. Легче к мышкам, рябчикам подкрадываться мелкими шажками. Сильный он. Когда нет добычи, долго бежит, утопая в снегу, словно резиновое тело.

Охотнику знать участок нужно, особенно по бесснежной, как говорят в тайге, черной тропе. Где быстрее след найти можно, подсечь, и лайка заинтересуется, след возьмет и потропит. Шагом раз за разом нос в след зверька втыкает, значит, староват следок, не скоро догонит — ушел он, где­то там в камнях или валежине. Хорошо, если в валежине, добыть можно. А если россыпь камней? Полезет туда лайка и закопаться может, но только бы не это, за собой камень не обрушила.

Бежит зверек, промышляет, не ведает, что его тропит лайка остроухая, а за лайкой — сам. Слушает: не взлает ли. И вот он, момент счастья, трудов праведных — лай далеко­далеко за снегами.

Не так все просто — добыть, бывает, соболек использует самый малый шанс уйти от лайки и охотника. В азарте у входа, в камнях развел огонек, мол, не пойдет в огонь, а он через огонь, через капкан перешагнул, да и сбежал и на пихте засел, такой, что не разглядишь. А там и сумерки.

Знаем! Проблем у вас — считать, так пальцев рук и ног не хватит у вас и всей родни.

Ну если все удачно, то повезло. В одиночку и совместно преодолеть вам все, что ни пошлет таежная судьба. Удачи вам, таежники­лаечники! Ни пера ни пуха — соболиного!

Борис НАКОНЕЧНЫЙ,

директор агентства развития традиционного сибирского хозяйствования.

Фото автора